Сказали мне, что эта дорога Меня приведет к океану смерти, И я с полпути повернула вспять. С тех пор все тянутся предо мною Кривые, глухие, окольные тропы... Ёсано Акико
Каждый раз когда я покупаю алкоголь, чувствую себя виноватой. О, эти укоризненно-недоверчивые взгляды продавщиц! Обычно их реакция варьируется от вежливой просьбы показать документы, подтверждающие, что мне уже есть 21 год (в приличных заведениях), до скептического "А тебе лет-то сколько?" (в ларьках по пути домой). Сегодня меня порадовали именно таким вот обращением, а когда я достала из широких штанин свою бесценную БСК, еще пару секунд с подозрением рассматривали то меня, то мое фото на карточке. К тому времени как сия милая женщина с явной неохотой но все-таки достала мне мой ликер, я уже решила, что ноги моей здесь больше не будет. Под подобными взглядами чувствуешь себя провинившимся школьником =_= Нет, мне льстит, конечно, сравнение со школьницей (вечная молодость, все дела), но преимущества давно и непоправимо совершеннолетней явно перевешивают. А может, просто не люблю "тыканье". Вежливость и дистанция - наше все.
Наш деканат мудр и велик. Треть студентов болеет, треть только-только выползла в универ после болезни, а треть как раз готовится уползать туда, откуда приползли вторые. Все мы ходим бледные и томные, а наша администрация одарила нас возможностью сделать флюрографию. Срочно. В обязательном порядке. Чтобы закрепить эффект, видимо. Вот теперь думаю, что делать: по-хорошему мне этот агрегат еще долго стороной обходить надо, но снимок-то все равно понадобится. А это значит потом идти куда-то самой, очереди эти стоять, номерки получать. фу, в общем.
терпеть не могу давать личные вещи другим людям. каждый раз когда еська с остервенением жмет кнопки моего ноутбука, я едва сдерживаюсь, чтобы не выхватить его из ее отнюдь не нежных рук и не унестись с ним в закат.
одна шарлотка на одну меня оказалась чересчур. неравный бой и все такое. еще слишком много сладкого. теперь утрамбовываю в свой желудок вчерашние китайские пельмени, они, оказывается, холодные даже вкуснее. хочется почитать что-нибудь длинное, со смыслом, с сюжетом, яркими характерами, и чтобы гг мужики(!), а не фиалки робкие. ну или посмотреть - как вариант. кстати, просмотрела на неделе Синий экзорцист. особых ожиданий я не имела, так то разочарования тоже не испытала. а так... сначала было скучновато, потом и без того трещавшая по всем швам логика приказала долго жить, и пошло-поехало. но я досмотрела: и не такое едали.
Сегодня был первая пара современного литературного процесса. Очень неплохо. Преподаватель явно и опытный, и предмет свой знает и любит. Рациональная такая женщина, что для меня тоже явный плюс (то, что рациональная, а не то, что женщина. последнее мне безразлично). Только вот когда я думаю о том, сколько мне всего надо прочесть/написать/выучить, у меня начинается нервный тик. Планов-то громадье, как говорит моя мама, но в сутках по-прежнему 24 часа. Еще раздражает ситуация с неустроенностью по части учеников. Дорогая мне вроде бы нашла одну девочку, но что-то мама этой девочки не спешит звонить. Надо брать все в свои руки, хотя бы буду знать точно, а не дергаться от неизвестности. Да и в целом пора бы уже оторваться от дивана и вперед на мины.
Прошлую субботу я провела в полном одиночестве. Наслаждалась этим неимоверно, жажду повторения, но вот не знаю, удастся ли выдержать напор Еськи, жаждущей слушателя и алкоголя. Как-то неудобно каждый раз отказываться. Да и какие у меня причины по правде-то? Ничего весомого, уж точно не в глазах Еськи. Но что тут поделаешь? Ну нет у меня тоски по общению, мне не нужно, чтобы кто-то составлял компанию. Я и сама неплохо справляюсь большую часть времени. Даже стыдно как-то от этого. Кстати, сон странный приснился. Что-то вроде хэллуиновской ночи, когда ни границ ни замков. Везде курсировали чудные какие-то троллейбусы, я ехала в одном из них с парой своих одногруппников, и мне очень надо было сойти, потому что это был не мой троллейбус, но одногруппница держала меня за заднюю часть шеи и не пускала. А одногруппник произнес очень интересное слово, производное от "дубина". Во сне я сильно удивилась: то ли тому, что он это произнес (он мальчик приятный и воспитанный), то ли тому, что такая форма словообразования в принципе возможна.
хозяйство мое постепенно растет и множится, я теперь невеста с приданым: мама нашла повод лишний раз зайти в магазин посуды - как же дочка без силиконовой лопаточки обойдется. но это я так, на самом деле, лопаточка и вправду удобная да и общее направление деятельности радует. вчера притащила домой сырорезку, Дорогая (она от этой мини-гильотины в диком восторге) весь вечер медленно и торжественно резала сыр. в итоге мы обожрались, а сыр закончился. никак не можем досмотреть 3й сезон Тетради дружбы Нацуме. несмотря на чересчур неспешный темп и отсутствие явного межличностного конфликта, мне неожиданно понравилось. может, как раз этой самой неспешностью и размеренностью - после непрекращающегося экшена оно очень неплохо идет. в общем, хотели уже досмотреть, но нагрянули родственники. а их надо развлекать: культурная программа и все дела. теперь Дорогая приползает домой в девять вечера и смотрит исключительно сны. я тоже - в знак солидарности.
в субботу мы готовили онигири. вышло так много, что без поддержки извне обойтись не вышло. позвали Еську. она пришла, как всегда, с опозданием, зато в хорошем настроении. некоторые результаты вечера (списком, ибо лень): 1. хорошая работа Еське пошла на пользу: чувство собственной небесполезности чудесно сказалось на состоянии ее духа, а зарплата - на состоянии кошелька. 2. белое вино я, как оказалось, люблю больше, чем красное. 3. мы успели обсудить Шерлока, Натуралов, Firefly (я не смотрела, но когда это кого-то останавливало), Шерлока, Бенедикта, Мстителей, Мрачные тени, Стругацких (мы были уже хорошие, так то решились затронуть святое), снова Шерлока и т.п. список можно продолжить - три недели разлуки дали о себе знать. 3. онигири - вещь вкусная.
нечто с глазками-треугольниками - это Король Онигири. он пал последним.
на выходных съездили в Великий Новгород. нам, как всегда, не повезло. в данном конкретном случае не повезло с транспортом (автобус, ремонт дороги, пробки, 6 часов в пути). в итоге, когда мы наконец доехали, времени на пошататься по городу осталось так мало, что хватило бы разве что до привокзального макдака дойти. нет, это я, конечно, утрирую, но не разгуляешься в общем. Дорогая, естественно, взбунтовалась - как так, она столько посмотреть хотела, а ее самым наглым образом обманули - и мы пошли менять билеты. вернулись домой уже днем следующего дня. вернулись, кстати, электричкой: пришла минуту в минуту. в целом, несмотря на холодную, бессонную ночь на вокзале с забегами в бистро 24 часа (кофе. горячий кофе), мне все понравилось. было тепло, солнечно, город по-прежнему белый и зеленый, очень спокойный, люди нераздражающие. я даже уломала Дорогую пофотографироваться, а это подвиг масштаба Фродо Бэггинса.
собираюсь посмотреть гандамов, но нет ни сил ни времени. курсовая зазывно подмигивает черно-белым глазом, стопочка книжечек рядом на стульчике искушает своей близостью, а еще Заратустра, Сизиф и прочие философские вкусности. просто глаза разбегаются. но аниме же, аниме! вообще на аниме я помешалась с детства. еще слова такого не знала, но уже сайгаком бросалась к экрану, только заметив знакомую рисовку. первыми были Трансформеры. мы с братом с ума по ним сходили. бегали по квартире и орали: "Трансформируюсь!", "Активация!". мама до сих пор при одном воспоминании вздрагивает. ничего из них не помню. только пару кадров: идет кто-то по длинном широкому залу, а вдоль стены рядами стоят сотни мертвых машин. и ощущение давящей тоски по утраченному, по былой силе. даже не знаю, было такое в аниме на самом деле или это мое детское воображение что-то дорисовало. но тогда эта грандиозная мощь как волной прибивала. все внутри сжималось, дрожало от напряжения. я могла только молчать и смотреть. а ведь, наверное, в реальности ерунда какая-нибудь, а не аниме.
дел столько, что не знаю, за что браться. в итоге не берусь ни за что, сижу читаю фики, жую печенье и просматриваю списки аниме. верной дорогой идете, дорогой товарищ.
читать дальшепросмотрела недавно первые 10 серий Guilty Crown. на этом, думаю, наше знакомство и окончится. и даже не потому, что в энной серии страшный спойлерпогибает умница, красавица недомартисью Гай. просто не зацепило как-то. во-первых, женские персонажи. особенно главная героиня. такие девушки - это какой-то парадокс: они могут прятать под юбкой гранатомет, выбивать в тире стопроцентное попадание и иметь черный пояс по карате, но все равно будут оставаться неприлично беспомощными. это диагноз, наверное, не знаю. подобные персонажи в аниме/манге не редкость, но это и утомляет. создается впечатление, что единственный смысл их появления на экране состоит в том, чтобы как-то обосновать апгрейд главного героя. дева ручки-ножки сложит, примет томную позу, повздыхает, у глав гера от такого зрелища ум за разум зайдет, инстинкты пробудятся ну и дальше по накатанной. не то чтобы прием был плох, но, чтобы персонаж стал интересен сам по себе, этого мало. во-вторых, штампы. ну очень их много. тема постапокалиптики стара как жизнь, но обыграть ее можно красиво и со смыслом. создателям той же 6й зоны это удалось, а Guilty Crown, на мой взгляд, нет. в общем, не мое. картинка, конечно, симпатичная, но только на ней далеко не уедешь. когда выйдет полностью, может быть, досмотрю и изменю свое мнение, но пока так.
прочла вчера новую новую ли? повесть Лукьяненко из вселенной Дозоров. понастольгировала немножко. все-таки что я у него люблю, так это вкусно прописанную бытовую составляющую. да и в целом матчасть хорошая такая, основательная.
За промежуток времени с четверга по понедельник я успела: 1 приехать в Москву 2 доехать до Электростали 3 выпить лишнего 4 промучаться похмельем 5 прочесть Дом, в котором На самом деле я много чего еще успела, но по сравнению с последним пунктом все это не представляет особой важности. Мне бы хотелось красочно описать, как это прекрасно и больно и много всего-всего, но у меня вряд ли получится. Может быть, позже, когда станет легче и я перечитаю, но явно не сейчас.
C доброфеста по заявке: 2Т-37. Деймон Спейд | Алауди | Джотто. "Хочешь, я создам для тебя иллюзию лучшего Хранителя?"
читать дальшеДеймону немногим больше двадцати лет, когда он впервые замечает. Это происходит на застолье в честь свадьбы дочери одного из многочисленных знакомых Джотто. Они сидят за столом в душной, небогато обставленной комнате. Кругом гвалт и разноголосье, все наперебой поздравляют жениха, отпускают сомнительные комплименты невесте, льют вино в бокалы и на скатерть, чокаются, смеются своим же шуткам. Деймон без интереса катает по тарелке зеленый горошек и старается вспомнить, что же он здесь делает. Ему душно, скучно и хочется прибить Джотто. Поэтому когда хозяин дома пытается – более чем неуклюже – намекнуть на желание собравшихся посмотреть на чудные фокусы почетного гостя, глаза Спейда замерзают окончательно. Но Елена – терпеливая, нежная Елена – мягко притрагивается к его локтю, и Деймон вздыхает. Из его раскрытых ладоней вылетают бабочки. Сразу несколько сотен – синих, голубых, лазурных. Сначала они вьются вокруг него, а потом ручейками разбегаются в стороны и начинают порхать по комнате, вызывая восхищенные ахи. Раскрасневшаяся невеста что-то шепчет на ухо Елене, обе они заворожено глядят по сторонам, Лампо, кажется, вот-вот свалится со своего стула, пытаясь поймать хоть одну, но Асари аккуратно возвращает его на место. Деймон снисходительно усмехается и невольно ищет взглядом Джотто: реакции Примо всегда забавляли его своей непосредственностью. Джотто сидит рядом с отцом невесты, подперев голову ладонью, вокруг него летают сразу несколько хрупких синевато-прозрачных созданий, но он не смотрит на них. Джотто смотрит на Деймона. И Деймон замирает. Примо отворачивается, как только он ловит его взгляд, но поздно. Синие бабочки растворяются в воздухе, и Спейд возвращается на свое место под аплодисменты и восторженные возгласы. Елена протягивает ему бокал и говорит, как чудесно все было, как его фокус понравился Франческе. Деймон не помнит, кто такая Франческа, но кивает, растягивает губы в улыбке и принимает вино из ее рук. Потом он находит глазами Джотто и с усмешкой салютует ему бокалом.
Его мир не меняется внезапно. Просто теперь Деймон видит мелочи: то, как Примо избегает прикасаться к нему, как улыбается ему – сдержанно и чуть виновато, как смотрит и как не смотрит. Деймону это нравится. - Что-то не так? – недоуменно спрашивает Елена. Кажется, он уже целую минуту разглядывает ножку стола. - Все прекрасно. Деймон притягивает ее к себе за талию и чувствует, как внутри разливается мрачное удовлетворение. Все прекрасно.
Иногда он дразнит Джотто. Не сильно, совсем чуть-чуть. Намеренно скользит пальцами по ладони, передавая документы, приобнимает, заглядывает в книгу через его плечо. Джотто не краснеет, не отпихивает его, только каждый раз на долю мгновения застывает, как испуганный олень перед дулом ружья. Но Деймону мало, и он продолжает.
Первым его манипуляции, разумеется, замечает Джи. Он догоняет его в пустом коридоре и толкает к стене так сильно, что Деймон ударяется затылком. - Не знаю, зачем тебе понадобилось это делать, но перестань. – Джи шипит, как рассерженная кошка. Деймон отлипает от стены и независимым жестом одергивает рукава. - Понятия не имею, о чем ты. - Хватит. Все ты понимаешь. Деймон приподнимает бровь, все видом демонстрируя полнейшее равнодушие к ситуации. У Джи на виске пульсирует венка, но он закрывает глаза, явно пытаясь взять себя в руки. - Послушай, - с трудом начинает он. – Никто не просит тебя отвечать на его… чувства, это твое личное дело. Просто прекрати эти свои заигрывания! Ему ведь и так… – Джи замолкает и безнадежно взмахивает рукой. - Ему ведь и так что? – безразлично интересуется Спейд, отстраненно отмечая, что и впрямь хочет услышать ответ. Но Джи коротко мотает головой и отворачивается. - Ты меня слышал, – бросает он напоследок, уходя. Спейд провожает взглядом его удаляющуюся спину и немного неуверенно пожимает плечами.
Деймон возвращается с очередного задания уже за полночь. Но в кабинете Джотто, что неудивительно, все еще горит свет. Спейд пару секунд стоит перед дверью, покачиваясь на каблуках, а потом усмехается сам себе и берется за ручку. - Деймон! – Джотто, нагнувшийся за упавшим листком, резко выпрямляется, прижимая документ к груди. – Я не ждал тебя раньше завтрашнего дня. - Ну что я могу сказать? С моими талантами и не справиться с такой ерундой… Джотто смеется, и Спейд слегка улыбается в ответ. Смех Джотто приятен на слух, Спейд не может это не признать. - Ладно, ладно, достаточно о ваших подвигах, господин Иллюзионист. Лучше расскажи, как там семья Моретти. - Все как всегда. Плачущие женщины, плачущие младенцы, – Деймон брезгливо морщится. – Ничего увлекательного, Примо, поверь мне. И на что они тебе только сдались? - Вонгола нужна им. - Но они не нужны Вонголе. Джотто качает головой, но ничего не говорит. Деймон устало вздыхает. - Ладно, забудем о женщинах и детях, есть темы и позанимательнее. – Деймон расслабленно откидывается на спинку дивана и вытягивает свои длинные ноги. – Что с поиском Хранителя для кольца Облака? - Ничего, к сожалению. Желающих много, но сам понимаешь, – Джотто разводит руками, – нам нужен человек сильный, независимый, а все заявленные кандидаты… - …просто слабаки, – безапелляционно заканчивает Спейд. Джотто не спорит. - А хочешь, – Спейд вдруг подается вперед, и Джотто видимо напрягается, – хочешь, я создам для тебя иллюзию лучшего Хранителя? - И что я с ней буду делать? – растерянно спрашивает Примо. - Не знаю. А что бы ты хотел? Зрачки Джотто медленно расширяются, и Деймон ловит себя на странных, непривычных мыслях. - Не шути так, – тихо просит Примо. - Даже не думал. Будет тебе союзник, помощник, скрасит твое одиночество. – Деймон белозубо усмехается и тянется убрать со лба Примо упавшую прядь, но тот перехватывает его руку. - Не надо. - Примо… - Не надо, Деймон. Ничего не надо. Доброй ночи. Джотто уходит, а Спейд остается сидеть, растирая запястье.
- Ты издеваешься надо мной, – вяло констатирует Джотто. - Вовсе нет! – Деймон старательно принимает оскорбленный вид. – Я просто пытаюсь помочь другу. Считай это подарком. Успешно игнорируя скептический взгляд Джотто, Деймон подходит ближе к своему творению. - Все как ты хотел: волевой, сильный, немного неразговорчивый, правда, но тут уж, не обессудь, я ничего поделать не могу. Даже мои способности не беспредельны. - И что я стану делать, когда твой подарок, – Джотто делает неопределенный жест, – исчезнет? - Он не исчезнет, – терпеливо объясняет Спейд. – Эта иллюзия накрепко привязана ко мне: моим эмоциям, моей воле. Пока я того не захочу обратного, он будет продолжать существовать. - Вот как. Джотто с сомнением приближается к новоявленному Хранителю. Светловолосый мужчина с холодными глазами смотрит прямо на него. Джотто недоверчиво протягивает руку, касается твердых мышц. Под его ладонью мерно стучит иллюзорное сердце. - У него есть имя?
- Алауди. Алауди, – повторяет Деймон, пробуя звучание слова на языке. – Что за странное имя. - Мне нравится, – мягко улыбается Джотто. - Ну еще бы, – Спейд презрительно хмыкает, украдкой разглядывая собеседника: в последнее время Примо стал выглядеть лучше. Исчезли круги под глазами, походка стала энергичнее. Видимо, подарок оказался небесполезным. - Сваливаешь на нового Хранителя всю бумажную работу, а, Примо? - Ну что ты. Нет, конечно, хотя Алауди действительно помогает мне. Джотто мечтательно щурится на солнце, и Деймон впервые не знает, что сказать в ответ.
Что-то идет не так, но Деймон не понимает, что именно. Воля его создания – это его воля. Это он, Спейд, вложил в него сознание, соткал из призрачных материй клетка за клеткой его тело. Алауди – что за глупое имя дал иллюзии Примо! – принадлежит Спейду так же безраздельно и безоговорочно, как принадлежат ему его собственные руки и ноги. В этом не может быть ошибки. Но глядя, как оба они – Алауди и Примо – тесно соприкасаясь плечами, склоняются над каким-то договором, Спейд вовсе не чувствует себя уверенным.
- Они так хорошо подходят друг другу, – умиротворенно вздыхает Елена, не сводя глаз с парочки за соседним столом. – Джотто всегда такой светлый, приветливый, люди к нему тянутся, и Алауди рядом с ним становится чуть менее нелюдимым. Деймон пренебрежительно фыркает, не отрываясь от своего кофе. - Я так рада за них, – добавляет Елена, прижимаясь к его боку. Деймон машинально проводит по ее волосам. Судя по ледяному тону, Алауди в очередной раз отчитывает Джотто за безответственное отношение к собственной жизни. В ответных улыбках Джотто нет ни капли вины – только безмятежность. Деймон осторожно опускает чашку, боясь, что тонкий фарфор треснет в его пальцах.
Спейду снятся сны. Иногда ему снится, что никакого Алауди никогда не существовало. И это он, Спейд, который никогда не создавал иллюзию светловолосого мужчины с холодными глазами, склоняется вместе с Примо над документами, неловко сталкиваясь с ним плечами. В такие ночи Деймон подолгу стоит под прохладным душем, усилием воли прогоняя опостылевшие мысли. Иногда ему даже удается. Иногда ему снится, что он смотрит в зеркало и видит там Алауди, а в глазах Алауди – себя. После этих снов душ не помогает. Но Деймон пробует все равно.
- Не понимаю, как можно так привязаться к иллюзии, – лениво тянет Деймон. – Ты меня удивляешь, Примо, в самом деле. Джотто неопределенно поводит плечами, явно больше интересуясь письмом, лежащим перед ним, нежели своим незваным гостем. Спейд, конечно, не позволяет себе хмуриться, но подобное невнимание оказывается неожиданно неприятным. Он требовательно стучит ногтем по столешнице. - Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Деймон. Спейд закидывает ногу на ногу и вызывающе блестит зубами. - Ты же понимаешь, твой преданный Хранитель – моя иллюзия, только мне надоест, – Спейд щелкает пальцами, – и он испарится, как дым. Джотто очень внимательно глядит в ответ. - Хочешь забрать свой подарок? Спейд сухо смеется. - Нет, зачем мне это? Всего лишь демонстрирую тебе всю эфемерность предмета твоей привязанности. Его жизнь полностью зависит от моего желания, сам же знаешь. Джотто секунду медлит, а потом задумчиво кивает и возвращается к письму. - Значит, залог его жизни получше, чем у многих, – небрежно роняет он. Спейд почти испуганно замирает и медленно поднимает взгляд. Джотто смотрит спокойно и устало. - Порой очень сложно перестать желать, Деймон.
В самом конце, когда все сказано и все сделано, Спейд уходит. Алауди остается. Деймон шагает прочь от пожарища навстречу улыбающемуся Секондо и уже привычно старается не думать о том, что это может означать.
-10 для меня теперь крещенские морозы. на улице старалась не говорить, даже губами не двигать. мне все казалось: сейчас я их сожму и они трещинами пойдут. да еще и солнце. мороз, снег и солнце. пришла домой - бабуля спрашивает: "Замечательная погода, правда?" ужас. и где мой темный теплый чуланчик?